– Что еще ты можешь сказать про его внешность?
– Ничего, мсье.
– Ну, тогда насчет их разговора. Хоть что-то ты помнишь?
– Только «a votre sante». Это они сказали по-французски. Когда чокались. Потому я и запомнил.
– Который это сказал?
– Другой. Не тот, которого убили.
– А тот, которого убили, что ответил?
– Он ответил: «И вам того же, сеньор».
– Сеньор – а дальше? Имя он назвал?
– Понятия не имею. Он издал такой странный булькающий звук. Возможно, это было испанское «р», мсье. Остального я не разобрал. Это все, мсье! Правда, все!
– Молодец, – сказал Жан-Клод, похлопав официанта по щеке. – Видишь, как хорошо получилось? Ну что, Хоб, пошли? Здесь мы больше ничего не раскопаем.
– Ну, и что это нам дает? – осведомился Жан-Клод, когда они вышли на улицу.
– Смуглый или загорелый мужчина. Родной язык которого, скорее всего, не французский, а, вероятно, английский либо испанский. И в его имени, возможно, есть двойное испанское «р».
– Не густо, – заметил Жан-Клод.
– И все же кое-что. Может, на Ибице мне удастся узнать побольше.
– Хочешь, я поеду с тобой? – спросил Жан-Клод.
– Был бы очень рад. Но тебе придется самому оплачивать проезд и все расходы. Финансы агентства в плачевном состоянии.
– Ну, тогда я останусь тут, в Париже, столице мира. Я просто хотел помочь…
– Чрезвычайно любезно с твоей стороны.
Фошон показал Хобу записную книжку Стенли.
– Одолжение коллеге, – саркастично заметил он.
Единственное имя, которое что-то говорило Хобу, – Эрве Вильморен, молодой французский балетный танцовщик, который делил свое время между Парижем и Ибицей. Фошон уже допросил его, но теперь Хоб расследовал дело Стенли по поручению Тимоти Бауэра и потому решил, что лишний разговор с Эрве не помешает. К тому же Фошон не показал ему результатов беседы.
Эрве неохотно согласился встретиться с Хобом в своей квартире на рю де Пере, которую он делил с еще несколькими танцовщиками. Хоб явился часов в одиннадцать утра. Эрве был молод, очень строен, мускулист. Русые волосы подстрижены под Нижинского в «Послеполуденном отдыхе фавна». Он был одет в хорошо пошитые синие джинсы в обтяжку, подчеркивавшие крепкие бедра, и голубый кашемировый свитер с закатанными рукавами, обнажавшими безволосые смуглые руки.
– Я уже рассказал инспектору Фошону все, что знаю! – предупредил Эрве.
Хоб покачал головой.
– Позвольте уточнить. Вы рассказали инспектору Фошону все, что сочли возможным. Эрве, меня вы знаете. Я вас не заложу. Стенли продавал наркотики?
– Только не мне! – улыбнулся Эрве. – Я наркотиков не покупаю. Мне их и так дают.
– Я вовсе не обвиняю вас в том, что вы тратили на них свои деньги, – сказал Хоб. – Но ведь у вас куча друзей, которые их употребляют?
– На этот счет я ничего не знаю, – ответил Эрве.
– Да брось, Эрве! Мы же с тобой вместе ловили кайф. На тусовке у Джонстона. Ты пришел с Эльмиром де Ори, помнишь?
Все это время Эрве старался быть серьезным. Но теперь его точеные губы расплылись в невольной улыбке.
– Славный был вечерок!
– Да, и калифорнийская дурь неплоха. Послушай, Эрве, я вовсе не пытаюсь тебя подловить на чем-то незаконном. Я просто хочу узнать, почему убили Стенли. Я работаю на его брата. Я не стану доносить ни о чем из того, что ты мне расскажешь.
Эрве поразмыслил и, видимо, решил, что Хобу можно доверять.
– Он продавал новый наркотик. Сказал, он называется «сома». Стенли с него тащился. Говорил, что это ужасно дорогая штука, но совершенно забойная. Я дал ему несколько имен. Ты же знаешь парижан, вечно гоняются за последними новинками.
– А ты сам его пробовал?
Эрве покачал головой.
– Мы со Стенли собирались попробовать вместе. Сегодня вечером… – его лицо печально вытянулось.
– А эти люди, которым он его продавал, – кто они?
– Ну, Хоб, ты же знаешь, что имен я называть не стану! Даже тебе, мой дорогой. К тому же ни один из этих людей не мог быть замешан в убийстве Стенли. Богатые парижане не убивают тех, кто поставляет им наркотики. Ты это знаешь не хуже меня.
– Но ты можешь хотя бы сказать, с кем он виделся последним?
– Ах, Хоб, это тебе ничего не даст! К тому же я не знаю.
– Ну же, Эрве! Мне нужно хотя бы одно имя. Мне надо с чего-то начать. Перед тем как Стенли убили, он жил у тебя?
– Я уже говорил об этом Фошону.
– Значит, ты должен знать, с кем он встречался последним.
Эрве вздохнул.
– Ну ладно. Если тебе так уж важно, это был Этьен Варгас. Ты ведь знаешь Этьена? Высокий, хорошенький мальчик из Бразилии, который приезжал на остров несколько месяцев тому назад.
– Нет, не знаю. Он встречался со Стенли?
– Нет, мой дорогой. Этьен, к сожалению, стопроцентно гетеросексуален. Он встречается с Аннабель. Аннабель-то ты знаешь?
– Да. Немного. Она тут, в Париже?
– Насколько мне известно, нет. Этьен, похоже, приехал без нее.
– А где он остановился?
– Наверно, в каком-то отеле. Где именно – не знаю.
– Он был один или с кем-нибудь?
– Не знаю. Когда я его видел, он был один. Сказал, что у него свидание со Стенли.
– Как он себя вел?
Эрве пожал плечами.
– Бразилец! Чего от них ждать?
– В смысле, он не нервничал?
– Насколько я заметил, нет.
– Он приходил сюда, к тебе?
– Да. Сказал, что должен встретиться со Стенли. Я ему ответил, что Стенли ушел. Спросил, не передать ли чего. Он сказал, не надо. Мол, они назначили встречу позднее, но он проходил мимо и решил заглянуть. И ушел. Хоб, только никому ни слова! Я тебе этого не говорил!
– Не беспокойся. Не можешь ли ты сказать, кому еще Стенли продавал эту «сому»?