В слабо освещенном фойе он отыскал кнопку с карточкой «Х. Ибрагим, 3б». Нажал на нее, подождал, снова нажал, подождал, нажал снова. Наконец, послышался ответный зуммер. Затем раздалось жужжание, открывшее дверь, после чего Генри вошел и поднялся по лестнице.
В коридоре третьего этажа царил полумрак. Генри пришлось щелкнуть своей зажигалкой «BiG», чтобы отыскать дверь 3б. На стук отозвался мужской голос, сказавший что-то по-французски.
– Халил, это я, – окликнул Генри. – Говори по-американски. Я знаю, ты умеешь.
На пару секунд воцарилась тишина. Потом звякнула отодвигаемая цепочка. Дверь открылась. На пороге стоял высокий, тощий, бородатый юноша в купальном халате.
– Эй, человече, это ж я, – повторил Генри.
– Вы Генри? – с явным акцентом по-английски спросил Халил. Хоть они и говорили по телефону, видеться лично им еще не доводилось.
– Верняк. Ты мне дашь войти?
Посторонившись, Халил впустил Генри внутрь.
Тесную комнатушку озарял тусклый свет солнца, рдевшего за закрытыми жалюзи, и единственная лампочка под потолком. Тут присутствовала незастеленная кровать, с которой, судя по всему, Халил только что встал, мягкое кресло, два деревянных стула, стол, с одного конца заваленный бумагами и книгами, а с другого – немытыми тарелками. Имелась также раковина, набитая грязной посудой, небольшая газовая плита, но никаких признаков холодильника и туалета.
– Вы правдиво Генри? – спросил Халил.
– Да я ж посылал тебе свою треклятую фотку. Как я, по-твоему, должен выглядеть, как фараон Египта, что ли?
– Прощения, не так быстро. Мой английский не был много разговорный.
– Ничего, сгодится. Ты получил мою телеграмму?
– Да… да.
Подойдя к столу, Халил покопался в бумагах и выудил тонкий бланк телеграммы, сообщавшей: «Прибытие завтра. Будь на месте. Генри». Показал ее Генри.
– Да я знаю, что в ней говорится, я сам ее посылал, – отмахнулся Генри. – У меня и в мыслях не было, что ты живешь в такой куче дерьма. Что, на лучшее не тянешь?
– Я бедный иракский студент. Но я истинный воин Святого дела.
– Эй, нечего талдычить про Святое дело мне! Разве ж я не ломаю горб ради Святого дела? Главное ты взял?
– Comment? – не понял Халил.
– Ну, вагон дури, кокаин, в общем, хватанул, чего я велел, или нет?
– Я сделал все, что вы говорили, – угрюмо буркнул Халил.
– Были проблемы?
Халил покачал головой.
– Один из Братства одолжил мне такси на вечер.
– И ты сделал это в одиночку?
– Я думал, лучше взять напарника. Я взял своего кузена Али.
– Его могут выследить?
– Нет. Он сегодня уехал в Алжир.
– Ладно. А дурь у тебя?
– У меня есть то, что вы просили.
– Тогда дай-ка мне взглянуть, человече.
Халил вытащил из-под кровати два чемодана. За вторым обнаружился завернутый в бумагу пакет, вчера вечером изъятый из багажа Хоба. Халил вручил его Генри.
– Открой, – распорядился Генри. – Откуда я знаю, может, там сахарная пудра.
Взяв со стола ножик, Халил сделал надрез, после чего протянул пакет и ножик Генри. Тот вынул щепотку порошка на кончике ножа и втянул ее носом. И почти сразу же улыбнулся впервые за день.
– Он самый, браток! Настоящий снежок! Приму-ка еще капельку. Ночь выдалась трудная.
Приняв еще одну понюшку, уже покрупнее, Генри несколько секунд посмаковал ее, закрыв глаза и блаженно запрокинув голову. Затем вытащил еще щепоть порошка и втер в десны. И наконец, закрыв пакет, вернул его Халилу.
– Мне просто нужно было убедиться. Но сейчас не время балдеть. Запечатай и убери. А ты сам, случаем, не потешился этой штукой?
– Я не употребляю дьявольского порошка, – презрительно скривился Халил.
– Рад слышать. Ежели б мы с тобой сунули носы в этот мешочек мечтаний, скоро нечего было бы продавать. А смысл операции как раз в продаже.
– Когда мы это сделаем?
– Человече, я приехал, чтобы заняться этой маленькой подробностью лично. Расскажу тебе позже. А сейчас мне надо покемарить, а после изучить расклад местности.
Откинувшись на спинку кресла, Генри зевнул, потянулся и огляделся. На глаза ему попались груды одежды на полу, позади них стопки книг с арабскими названиями, а рядом – открытый чемодан, набитый какими-то циферблатами и выключателями.
– А это у тебя чего? Какая-то рация, что ли?
– Нет, это моя бомба, – ответил Халил.
– А ты мне лапшу на уши не вешаешь?
– Конечно, нет. Я никогда не шучу. Как вы говорите, это последнее слово техники, сделана в Германии из лучших материалов. С гарантией разнесет в пух и прах что угодно.
Встав, Генри подошел к чемодану, присел на корточки и внимательно вгляделся, не притрагиваясь ни к чему.
– Это и правда бомба?
– Да, уверяю вас.
– Тогда во имя двадцати крохотных демонов в розовых халатиках скажи-ка мне вот что, человече. Какого черта у тебя в комнате на полу стоит бомба?
– Мне дали инструкцию взорвать мсье Дюри, министра культуры, за то, что он говорил о нашей группировке плохие слова и вообще с пренебрежением отзывался об исламе. Но мне велели отложить взрыв, пока не сделаю дело с вами.
Генри встал и вернулся к креслу, в притворном изумлении покачивая головой.
– Человече, если взрывать всякого, кто тебя обложит, тебе надо целую кучу чемоданов.
– Мы не собираемся взрывать всякого, – возразил Халил. – Просто несколько человек для примера. Но эта миссия отложена.
– Тогда чего ж ты держишь бомбу здесь?
– Больше мне негде ее держать.
– С этим надо что-то делать, – покачал головой Генри. – А что, если полиция придет проверить твои документы? Покажи мне, как обращаться с этой штуковиной.