Десятая жертва - Страница 269

269

– Помни, – сказал Найджел, – нам нужен человек, на которого можно положиться. Чтобы никакой самодеятельности. Он должен делать в точности то, что говорят. И, прежде всего, ни малейшего насилия. Я никогда себе не прощу, если с Хобом что-то случится.

– Да не волнуйся ты так, – огрызнулся Жан-Клод. – Я высматриваю вполне конкретного человека. Он сделает точно, как я скажу.

– Откуда такая уверенность?

– Потому что он женат на моей кузине Сабине… Да вот он!

Субъект, упомянутый Жан-Клодом, оказался среднего роста. Он обладал арабской внешностью и аккуратно подстриженной черной бородкой. Оливковая кожа. Черные, выразительные глаза. Черный костюм и черный галстук. С равным успехом он мог бы рекламировать свою профессию неоновой вывеской. При виде Жан-Клода лицо его озарилось радостью. Он подошел, обменялись рукопожатиями, произнесли слова приветствий. Далее состоялось представление Найджела, после чего пришедший (звали его Хабибом) уселся и заказал чаю и тарелку фаршированных яиц. Перекинулись с Жан-Клодом семейными новостями. Затем Жан-Клод перешел к делу.

– Ты сейчас работаешь?

Хабиб многозначительно пожал плечами, скривив губы: дескать, бывали времена и получше.

– У меня есть для тебя работа.

Приподнятые брови изобразили сдержанный интерес.

– Ты на этом не заработаешь ничего, кроме того, что я тебе заплачу.

Кивок.

– Гоп-стоп.

– Это дороже, – автоматически отреагировал Хабиб.

– Спокойствие, погоди, пока я доскажу, а уж после пытайся взвинтить цену.

Полуприкрытые веки показали, что Хабиб обратился в слух.

– Некая особа прибывает завтра вечером в аэропорт де Голля. Поздно. Нам также потребуются услуги твоего кузена в качестве водителя такси.

– Али обойдется в дополнительную цену.

– У тебя что, не хватает приличия подождать и дослушать до конца? Ты берешь этого пассажира в аэропорту. Будешь держать табличку с его именем. Кроме того, я опишу его тебе. С ним будет женщина.

Хабиб шелохнулся, будто собирался заговорить.

– Это уже дороже, – вместо него подкинул Найджел.

– Твой кузен, – продолжал Жан-Клод, – отвезет их в любую подворотню в Бельвиль или Порт-Руаяль, в какую захочешь. Ты знаешь район лучше, чем я. Ты отнимешь у мужчины багаж, но его самого обыскивать не станешь. Из багажа вынешь только некий пакет, который я тебе опишу. Принесешь его мне, не распечатывая. За это я заплачу тебе пять тысяч франков.

Хабиб обдумал предложение, повертев его в голове так и эдак, затем сказал:

– Десять тысяч. И еще пять для Али.

Глава 23

В течение следующего получаса Хоб и Дорри по очереди названивали по домашнему номеру Авроры. И слышали автоответчик. Звонок в фотостудию, где она работала на этой неделе, тоже успеха не принес. Никто не знал, где она.

Наконец Дорри в голову пришла светлая мысль.

– Она говорила, что есть в городе еще местечко, где она трудится время от времени.

– Где в городе?

– В Чайнатауне.

– Где она трудится? Что вы имеете в виду под трудом?

– Упражнения. По-моему, это называется «хатха-йога».

По тону Дорри было ясно, что она ни за какие коврижки не стала бы подвергать свое тело столь тяжким и изнурительным испытаниям – во всяком случае, публично.

– А нельзя ли туда позвонить? – поинтересовался Хоб.

– Я толком не помню названия. Но знаю, что зал находится на Мотт, рядом с Каналом.

Они оставили Келли в апартаментах Макса. Сидя в кухоньке и потягивая пиво, он ждал телефонных звонков, на случай, если Аврора все-таки объявится. А Хоб и Дорри поймали такси в половине квартала от апартаментов.

Игровой клуб «Пять очков» располагался над большой китайской бакалейной лавкой на Канале, у перекрестка Мотт и Пелл-стрит. Хоб и Дорри прошли через лавку, мимо груд бок-чой и зимних арбузов, мимо китайских домохозяек в черных шелковых штанах и цветастых халатах с жесткими воротничками, расшитыми малиновым шелком, препирающихся из-за цены корня мандрагоры с жилистыми старичками, чьи лица напоминали морщинистые апельсины; а дети тем временем играли в проходах и жевали полоски вяленого мяса. Толстый китаец мел посыпанный опилками пол, а под потолком медленно вращались лопасти больших вентиляторов. Теплый, влажный летний воздух был напоен запахами соленых креветок и трепангов.

– А вы уверены, что мы пришли туда, куда надо? – осведомился Хоб.

Дорри развела руками.

– Вход в клуб вот тут позади.

Они прошли в глубь лавки, мимо бочек с акульими плавниками и ларей с зеленой капустой, испещренной белыми прожилками, мимо банок с соусом «хойсин» и длинношеих бутылок с соевым соусом, импортированным из Гонконга, к двери с табличкой: «Только для работников и членов клуба», выходящей к лестничному пролету. В конце пыльного коридора обнаружилась дверь с табличкой, гласившей: «Спортивно-игровой клуб „Пять очков“.

За дверью, в центре просторного помещения, находился боксерский ринг, где проводили спарринг двое восточных мальчишек в красных перчатках. Хоб попытался вспомнить, были ли среди великих боксеров китайцы, но так и не вспомнил ни единого. Пахло потом и мандариновыми корками. В другом конце помещения стояло несколько столов для фэнтэна и маджонга. Вокруг столов сидели люди. Как Хоб и подозревал, игровой клуб «Пять очков» – всего лишь ширма для старомодного игорного заведения. За третьим столом четверо игроков (из которых двое были то ли кавказцами, то ли семитами, то ли смесью того и другого) играли в бридж.

Дорри и Хоб подошли к столу игроков в бридж. Те продолжали играть с натужным безразличием. Минут через пять один из них, китаец, поинтересовался:

269