Десятая жертва - Страница 238

238

– Клови, – начал я, – мне ужасно неприятно беспокоить вас, но мы приехали по делу о жизни и смерти. – Мелодраматично, но, по-моему, очень точно.

– Тогда, я полагаю, вы должны войти, – довольно грубо, как мне показалось, предложил Клови. Но лицо его просветлело, и он превратился в само очарование, когда разглядел Нивес.

– Надеюсь, мадемуазель, вы еще некоторое время останетесь в Париже, – обратился он к ней. – Вы прекрасно подходите для моей следующей картины. Вы когда-нибудь играли? Это не имеет значения. Моя теория актерской…

Нивес не собиралась подхватывать игру Клови.

– Наверно, мы сможем обсудить это в другое время, – проворковала она с еще более ослепительной улыбкой, чем обычно. – Сейчас у нас неотложное дело.

– Ах да, знаменитое дело о жизни и смерти. Но сначала могу ли я предложить вам обоим по стакану вина? Немного ледяного «Антреша» 84-го года? И у меня также есть очень приличная маленькая…

– Клови, нам надо немедленно найти Алекса. – Нельзя позволять ему вести бесконечный винный монолог.

– Но, Об, вы сами видели его мертвым! – Совершенно обескураженный, он вытаращил на меня глаза.

– Я видел то, что должен был видеть. Но вы знаете, и я знаю, что Алекс не умер. Вы помогли ему в этом?

– Не понимаю, о чем вы говорите, – ледяным тоном произнес Клови. – И кто эта молодая леди?

– Это невеста Алекса, – объяснил я. – Она из Парагвая. Ведь вы знаете о ней, Клови?

– Вы Нивес? – Он изучающе смотрел на нее.

– Нивес де Санчес и Иссасага, – произнесла она. Голос твердый и ясный, спина прямая, плечи квадратные, все точно так, как учили ее в школе предварительного покорения. – Как вы, наверно, знаете, после поддельной смерти Алекс хотел встретиться со мной в Парагвае.

– Ладно, – сказал Клови. – Садитесь. Поговорим.

Он повел нас в элегантную маленькую гостиную, полную бутылок, сделанных в кустарных мастерских, всевозможных безделушек и мягкой мебели с позолоченными ножками, которая стоила, должно быть, состояния, но выглядела ужасно неудобной.

– Узнаю вас по фотографии, – сообщил Клови Нивес. – Алекс показывал мне ту, которая сделана в Вашингтоне. Я так рад встретиться с вами. Да, Алекс обсуждал со мной свой план. Я нашел его весьма романтичным. И одновременно в нем есть политическое звучание. Я аплодирую искусству Алекса: он сумел отнять деньги у злых плутократов из Вашингтона. И я аплодирую его решению начать новую жизнь, помогая в Африке бедным. Это благородный жест. Я сам хотел бы его сделать. Но, увы, каждый владеет в искусстве чем-то одним. Несмотря на пример Рембо.

– В Африке? – удивился я. – Вы сказали в Африке? И что, по-вашему, Алекс будет там делать?

– Он подробно описал мне свою мечту, – проникновенно улыбнулся Клови. – Он намерен принять свою новую личность, взять деньги и основать в Африке клинику. Место для бедных, больных, бездомных. Он хочет взять за образец личность доктора Альберта Швейцера. По-моему, это замечательная идея.

– Конечно, замечательная, – согласился я. – А он не говорил вам, какое место займет там Ракель? И Нивес?

– О, безусловно! Это самая лучшая часть. Вы все вместе туда едете и вместе работаете. И живете все вместе в тройном браке. По-моему, это очень мужественно с его стороны, так пренебречь буржуазной моралью.

– Значит, вы знаете, где теперь Алекс? – спросил я.

– Может быть, да, а может, нет, – ответил Клови, не раскрывая своих карт.

– Это и правда чрезвычайные обстоятельства, – настаивал я. – Пожалуйста, скажите нам, где он собирался встретиться с Ракель.

– Ах, вы даже об этом знаете? – удивился Клови с хитрым выражением на лисьем лице. – Тогда вы, видимо, понимаете, как необходима осторожность. Мадемуазель Нивес, не думайте слишком плохо о нем, если он уедет с Ракель и без вас. Семья втроем по сути своей очень нестабильна, конечно, в этом часть ее очарования, но она эфемерна.

– Вы все неправильно поняли, – вмешалась Нивес. – Алекс собирается на мне жениться. Поверьте, это не иллюзия с моей стороны.

– А как же тогда Ракель? – спросил Клови.

– Предполагалось, что Алекс где-то встретится с ней и расплатится, – начал я. – Так считает Ракель. Но, по-моему, у Алекса другие планы.

– На что вы намекаете?

– Мы думаем, или, вернее, боимся, – продолжал я, – что Алекс собирается убить ее.

– Как мне кажется, это едва ли вероятно, – возразил Клови, однако было заметно, что он задумался. Потом вскочил и начал расхаживать по комнате, рассеянно пробегая пальцами по позолоченной мебели. Наконец он повернулся к Нивес.

– Вы уверены, что он планирует жениться на вас?

Нивес кивнула.

– Я помогала организовать его вылет из Франции.

Клови опять задумался. И по лихорадочному движению его бровей можно было видеть, как в нем идет логическая борьба с преклонением перед героем. В конце концов он задал ключевой вопрос:

– Вы богаты, мисс Нивес?

Она кивнула.

– Проклятие! – воскликнул Клови. – Тогда, видимо, это правда. Хотя я всегда аплодировал идеализму Алекса, у меня тоже возникали сомнения на этот счет. Слова чересчур легко слетали у него с языка. Да! Я обманывался.

– Где он? – спросил я.

Клови посмотрел на меня. Теперь он стал серьезным.

– Что он собирается делать, когда встретит Ракель, если не хочет взять ее с собой?

– Он планирует на долгое время избавиться от нее, – ответил я. – Сейчас он мертв, так что вполне может делать все что захочет. И он достаточно богат, чтобы провернуть дело, не оставив следов. Все сойдет гладко. Ракель сейчас в пути. У меня нет доказательств, но я хотел бы встретиться с Алексом раньше, чем Ракель. Поехали, Клови!

238