Десятая жертва - Страница 122

122

– Я в этом ничуть не сомневаюсь, – сказал Дикерсон. – Итак, представим себе, что Охота действительно существует, хотя и нелегально, и что эти Охотники, кем бы они там ни были, действительно послали наемного убийцу, чтобы покончить с Гусманом. Но мы же не хотим, чтобы Гусмана убили, не правда ли, Блэйк?

– Абсолютно правильно, сэр. Нам необходимо продолжать снабжение контрас оружием. Они, конечно, ублюдки, но это наши ублюдки. И лучше всего снабжать их через Гусмана. Таким образом нам не надо создавать собственные группы контакта с партизанами и самим сбрасывать грузы в сельве. Мы покончили с такой практикой после фиаско в 1986 году, если вы помните, сэр.

– Конечно, помню, – ответил Дикерсон. – Я с самого начала был против такой практики.

– Я тоже, сэр, – сказал Блэйк. – Все это произошло из-за ошибок вашего предшественника, который неправильно понял чьи-то указания из Белого дома. Но такого больше не повторится. Самое главное для нас в настоящее время – не упустить Никарагуа и вообще не оступиться в Центральной Америке. Мы будем выглядеть очень глупо, если в день победы в столице Никарагуа окажется не наш кандидат.

– Мне об этом никто не говорил, – сказал Дикерсон. – Почему мне никто не прояснил обстановку заранее?

– Не было необходимости прояснять вам обстановку заранее, – сказал Блэйк.

– Но ведь я окружной директор!

– А вы знаете, сколько окружных директоров за последние десять лет оказались двойными агентами?

– Блэйк, если ты хочешь сказать…

– Ни в коем случае, сэр! Я просто хотел указать на то, что в последнее время отмечены случаи утечки важной информации, и теперь все данные сообщаются только тем, кому об этом полагается знать.

– Ладно. Ситуация постепенно проясняется. Наше оружие уходит партизанам через Гусмана.

Блэйк сделал движение головой, которое можно было принять за кивок.

– И в этот раз ожидается отправка довольно большой партии.

Теперь Блэйк два раза моргнул, что можно было посчитать за знак согласия.

– Но теперь в деле оказался замешан какой-то Охотник, – заметил Блэйк.

– Все указывает именно на это, – согласился Дикерсон.

– Раз вы прибыли сюда из Вашингтона, – сказал Блэйк, – то, может быть, в курсе нашей новой политики по отношению к Охоте?

– Может быть, – сказал Дикерсон.

Ему не хотелось признаваться, что он ни разу не видел своего нового шефа и даже не знал, как того зовут. Он лишь несколько раз получал от него инструкции по телефону, и то лишь после обмена сложными кодами, меняющимися каждый день. Дикерсон несколько секунд не мигая смотрел на Блэйка, и агенту стало не по себе. Наконец он сказал:

– Блэйк, ты ведь причисляешь себя к старой гвардии, воспитанной на идеологии, правда?

– Думаю, вы можете считать меня идеологическим агентом, – ответил Блэйк. – Да, у меня есть свои принципы, но я действую очень гибко. Действовать согласно обстановке – вот мой девиз!

– Очень хорошо. Именно поэтому ты до сих пор на службе. Все вокруг постоянно меняется.

– Да, сэр.

– Меня сюда направили из Вашингтона. Я могу кого угодно набирать в свой отдел и могу кого угодно уволить.

– Да, сэр.

– Запомни, Блэйк, никакая идеология нам тут не нужна. По крайней мере при этой администрации. Думаю, что раньше ты хорошо работал, хотя меня это абсолютно не интересует. Все было связано с идеологией, в которой мы больше абсолютно не заинтересованы. Так что больше никакой идеологии, понятно? У нас теперь другие принципы.

– Да, сэр. А какие это другие принципы?

– Новая администрация заинтересована в прагматизме и финансовой самоокупаемости.

– Простите, сэр?

– Чем бы мы ни занимались – я имею в виду все федеральные учреждения, – нужно приносить прибыль.

– Это понятно.

– И чем больше мы будем стараться, тем больше у нас будет прибыли.

– Конечно, сэр. Я полностью согласен с нашими новыми принципами. Я всегда верил в то, что финансовая ответственность – единственная дорога к счастью.

– Наше агентство тоже должно приносить прибыль.

– Разумеется. Это секретная директива, не так ли? Я просто хочу быть уверен, что понял вас абсолютно правильно. Я вполне готов работать в таких условиях. К тому же, честно говоря, у нас уже случались подобные прецеденты. Я работал на прибыль и при старой администрации, по крайней мере некоторое время.

– Может, ты и работал, – заметил Дикерсон, – но не в таком масштабе, в каком мы собираемся работать теперь. Теперь целесообразность любой операции будет определяться лишь объемом вероятного дохода.

– Что вы хотите, чтобы я сделал с Охотником?

– Узнай, кто он такой, держи его под наблюдением, но не трогай. По крайней мере до тех пор, пока не получишь инструкции на этот счет.

Глава 38

Мерседес поселилась в маленьком домике, принадлежавшем Багамской корпорации, посреди миниатюрных джунглей. Вокруг росли банановые пальмы, эвкалипты и другие экзотические деревья. На веранде стояли кресла-качалки. Защищенный от шума тропической растительностью, домик утопал в тиши, которую лишь изредка нарушало жужжание огромных насекомых.

– Присаживайся в кресло-качалку, – сказала Мерседес. – Я приготовлю что-нибудь выпить. Как насчет легкого коктейля из рома?

Блэквелл уселся в кресло, и оно приятно затрещало. Он забросил ноги на перила – судя по истертой поверхности, ему не первому пришла в голову подобная идея. Сложив руки за головой, он вздохнул. Стояла невыносимая жара, и он чувствовал себя усталым. Однако он с удивлением обнаружил, что это была приятная усталость. В воздухе пахло влажными гниющими листьями. Казалось, Флорида принадлежала к другой эпохе и вот-вот могла вернуться обратно в палеозойскую эру. Золотистые лучи солнца пробивались через сплетения ветвей и лиан. Мерседес вернулась через пару минут, держа в руках два запотевших бокала с янтарной жидкостью. Блэквелл отпил из бокала и почувствовал, как на него снизошла благодать. Золотистый день постепенно уступал место бархатному вечеру.

122